DOI Page / Citation link:
https://doi.org/10.11588/diglit.47325#0371
368
И. А. Стерлигова
Первый исследователь арок А. С. Уваров видел в них «...две стороны се-
миугольного медного паникадила», однако при этом не объяснял отсутствия ка-
ких-либо следов монтировки на их боковых сторонах55. Эта же атрибуция позд-
нее была поддержана И. И. Плешановой56. Б. А. Рыбаков считал, что арки,
«очевидно, составляли часть конструкции напрестольной сени, покрытой ка-
кой-либо тканью. Прообразом подобных сооружений над престолами служила
библейская скиния — палатка для хранения ритуальных предметов»57. По мне-
нию П. А. Раппопорта, арки могли быть частью алтарной преграды58. Г. Н. Бо-
чаров, разделяя предположение Б. А. Рыбакова, выдвинул еще два: либо арки
«обрамляли какие-то живописные, резные или чеканные пластины (трипти-
хи)» и «в таком случае, могли стоять и на алтарной преграде... либо состав-
ляли часть переносного реликвария или алтаря»59. Эти гипотезы не выдержи-
вают, как нам кажется, проверки в контексте древнерусской культуры, а пред-
положению Б. А. Рыбакова противоречат как размер арок, так и маленькое рас-
стояние между их втулками, которое никак нельзя согласовать с размерами хра-
мовых престолов: к тому же все ныне известные по археологическим исследо-
ваниям домонгольских храмов надпрестольные кивории были четырехстолп-
ными60. тогда как этот имел бы. соответственно, восемь опор. Наиболее убеди-
тельным следует признать предположение П. А. Рапопорта, тем более что по
источникам известны алтарные преграды, украшенные светильниками. Суще-
ствует еще один вариант их места в драгоценном убранстве храма: арки (вмес-
те с четырьмя не дошедшими до нас) могли служить частями шестигранного
кивория над амвоном или какой-либо чтившейся в храме святыней, возвышав-
шегося на 12 столбцах61. Подобные кивории со световым «венком», восходя-
щие еше к античным погребальным эдикулам, существовали в храмовой деко-
рации средневизантийского периода. Например, множеством горящих свечей
была украшена верхняя часть драгоценной ограды рак Бориса и Глеба в их свя-
тилище в Вышгороде. описанная в вышеупомянутом тексте жития этих святых.
Даже в том случае, если арки не были связаны с преградой или престо-
лом. они одни дают нам сейчас возможность увидеть часть ансамбля древнерус-
ского храмового узорочья, его «золотой» блеск, причудливое многообразие
форм и мотивов, связанных и с византийской, и с западноевропейской культу-
рой и одновременно оригинальных. Если по своему стилю арки явно ближе к за-
падноевропейской, чем византийской традиции62, что, как нам кажется, отража-
ет общую ситуацию в древнерусской металлической церковной утвари конца
XII — первой трети XIII в., то по основным декоративным мотивам (птицы в
кругах, «вплетенных» в орнамент, птицы по сторонам крина) они находят ана-
логии в Византии, в частности, в резном декоре алтарных преград63. Датировка
арок концом XII — началом XIII в. подтверждается их сходством со многими
произведениями разных видов древнерусского искусства той эпохи64.
Нередко летописные тексты предоставляют нам возможности для раз-
личных истолкований сведений о «церковном строении». Например, по наше-
му7 мнению, в широко известном и неоднократно привлекавшемся исследовате-
лями древнерусского искусства описании дворцовой церкви Рождества в Бого-
И. А. Стерлигова
Первый исследователь арок А. С. Уваров видел в них «...две стороны се-
миугольного медного паникадила», однако при этом не объяснял отсутствия ка-
ких-либо следов монтировки на их боковых сторонах55. Эта же атрибуция позд-
нее была поддержана И. И. Плешановой56. Б. А. Рыбаков считал, что арки,
«очевидно, составляли часть конструкции напрестольной сени, покрытой ка-
кой-либо тканью. Прообразом подобных сооружений над престолами служила
библейская скиния — палатка для хранения ритуальных предметов»57. По мне-
нию П. А. Раппопорта, арки могли быть частью алтарной преграды58. Г. Н. Бо-
чаров, разделяя предположение Б. А. Рыбакова, выдвинул еще два: либо арки
«обрамляли какие-то живописные, резные или чеканные пластины (трипти-
хи)» и «в таком случае, могли стоять и на алтарной преграде... либо состав-
ляли часть переносного реликвария или алтаря»59. Эти гипотезы не выдержи-
вают, как нам кажется, проверки в контексте древнерусской культуры, а пред-
положению Б. А. Рыбакова противоречат как размер арок, так и маленькое рас-
стояние между их втулками, которое никак нельзя согласовать с размерами хра-
мовых престолов: к тому же все ныне известные по археологическим исследо-
ваниям домонгольских храмов надпрестольные кивории были четырехстолп-
ными60. тогда как этот имел бы. соответственно, восемь опор. Наиболее убеди-
тельным следует признать предположение П. А. Рапопорта, тем более что по
источникам известны алтарные преграды, украшенные светильниками. Суще-
ствует еще один вариант их места в драгоценном убранстве храма: арки (вмес-
те с четырьмя не дошедшими до нас) могли служить частями шестигранного
кивория над амвоном или какой-либо чтившейся в храме святыней, возвышав-
шегося на 12 столбцах61. Подобные кивории со световым «венком», восходя-
щие еше к античным погребальным эдикулам, существовали в храмовой деко-
рации средневизантийского периода. Например, множеством горящих свечей
была украшена верхняя часть драгоценной ограды рак Бориса и Глеба в их свя-
тилище в Вышгороде. описанная в вышеупомянутом тексте жития этих святых.
Даже в том случае, если арки не были связаны с преградой или престо-
лом. они одни дают нам сейчас возможность увидеть часть ансамбля древнерус-
ского храмового узорочья, его «золотой» блеск, причудливое многообразие
форм и мотивов, связанных и с византийской, и с западноевропейской культу-
рой и одновременно оригинальных. Если по своему стилю арки явно ближе к за-
падноевропейской, чем византийской традиции62, что, как нам кажется, отража-
ет общую ситуацию в древнерусской металлической церковной утвари конца
XII — первой трети XIII в., то по основным декоративным мотивам (птицы в
кругах, «вплетенных» в орнамент, птицы по сторонам крина) они находят ана-
логии в Византии, в частности, в резном декоре алтарных преград63. Датировка
арок концом XII — началом XIII в. подтверждается их сходством со многими
произведениями разных видов древнерусского искусства той эпохи64.
Нередко летописные тексты предоставляют нам возможности для раз-
личных истолкований сведений о «церковном строении». Например, по наше-
му7 мнению, в широко известном и неоднократно привлекавшемся исследовате-
лями древнерусского искусства описании дворцовой церкви Рождества в Бого-