DOI Page / Citation link:
https://doi.org/10.11588/diglit.47325#0375
372
И. А. Стерлигова
кивоте еже надъ дверми (выделено мною. — И. С.) и на самих дверехь, и на
столпцехъ, числом иконного поклонения святых яко 66»89), в котором все его
части, расположенные выше алтарных дверей, именуются «кивотом», что под-
тверждает возможную тождественность слов «сень» и «киот» не только по от-
ношению к престолу, но и к алтарной преграде. Тогда живописный, окованный
золотом «деисус» (или «деисус» чеканный) Рождественской церкви в Боголю-
бове мог быть расположен на лицевой горизонтальной балке преграды (если
она имела архитравное, а не арочное перекрытие), или же в медальонах, соот-
ветствовавших абрису наддверной арки. Нам кажется, что определенные пред-
ставления о подобных преградах с иконами могут дать фронтисписы византий-
ских литургических свитков, например, свитка из афинской Национальной
библиотеки, современного Боголюбской церкви, где ясно видны изображения
Петра и Павла, а три иконы Деисуса как бы подразумеваются в трех драгоцен-
ных медальонах (ил. З)90.
О материале «церковного строения» XII в. хотелось бы заметить следую-
щее. Мы вполне разделяем скептицизм Н. Н. Воронина и других исследователей
по поводу присутствия подлинного золота в декоре церкви Рождества. Действи-
тельно, упоминания различных драгоценных материалов в подобных текстах во
многом следует отнести к области поэтики, приемам гиперболизации, вызван-
ным обращением к литературным прототипам, в данном случае, к рассказу
«Хроники Амартола» о строительстве Соломонова храма, что было в свое вре-
мя доказано самим Н. Н. Ворониным91, и в большинстве случаев украшения бы-
ли выполнены из золоченых серебра и меди.
Однако всё, названное в текстах золотым, медным считать нельзя. До-
шедшие до нас в Лаврентьевской летописи под 1155 г. и в реальности относящи-
еся, по всей видимости, к 1160 г. сведения об украшении Андреем иконы Вла-
димирской Богоматери {«...и вкоеа в ню боле трии десять гривень золота, кро-
ме серебра и каменья драгаго и женчюга и оукрасивь ю постави и в церкви сво-
ей Володимери»92) могут вызвать некоторые разночтения в определении его точ-
ного веса, но никак не материала и характера. Поэтому нельзя небольшой обло-
мок медной пластины с фрагментом тисненой надписи, найденный при архео-
логических обследованиях Успенского собора, считать, как это делает Н. Н. Во-
ронин, «летописью» (т. е. вкладной надписью) самого Андрея Боголюбского,
«прикрепленной к Владимирской иконе»93.
И уж ни в коей мере нельзя надеяться на археологическое подтверждение
существования драгоценного храмового узорочья — оно в первую очередь ста-
новилось добычей завоевателей. Обнаружив при археологическом обследова-
нии Рождественской церкви в Боголюбове лишь несколько незначительных мед-
ных фрагментов, Н. Н. Воронин пришел к выводу, что «все эт/ш остатки убран-
ства собора XII в. показывают, что рассказ летописца о драгоценной утвари
храма сильно преувеличен»94 и почему-то не упомянул о том, что церковь была
жесточайше разграблена уже в 1177 г.: «Глебъ (речь идет о рязанском князе. —
И. С.) ...воюеть около Володимеря и с Половци с погаными много бо зла створи
церкви Боголюбъскои, юже бе украсиль Андреи князь добрый иконами и всякимь
И. А. Стерлигова
кивоте еже надъ дверми (выделено мною. — И. С.) и на самих дверехь, и на
столпцехъ, числом иконного поклонения святых яко 66»89), в котором все его
части, расположенные выше алтарных дверей, именуются «кивотом», что под-
тверждает возможную тождественность слов «сень» и «киот» не только по от-
ношению к престолу, но и к алтарной преграде. Тогда живописный, окованный
золотом «деисус» (или «деисус» чеканный) Рождественской церкви в Боголю-
бове мог быть расположен на лицевой горизонтальной балке преграды (если
она имела архитравное, а не арочное перекрытие), или же в медальонах, соот-
ветствовавших абрису наддверной арки. Нам кажется, что определенные пред-
ставления о подобных преградах с иконами могут дать фронтисписы византий-
ских литургических свитков, например, свитка из афинской Национальной
библиотеки, современного Боголюбской церкви, где ясно видны изображения
Петра и Павла, а три иконы Деисуса как бы подразумеваются в трех драгоцен-
ных медальонах (ил. З)90.
О материале «церковного строения» XII в. хотелось бы заметить следую-
щее. Мы вполне разделяем скептицизм Н. Н. Воронина и других исследователей
по поводу присутствия подлинного золота в декоре церкви Рождества. Действи-
тельно, упоминания различных драгоценных материалов в подобных текстах во
многом следует отнести к области поэтики, приемам гиперболизации, вызван-
ным обращением к литературным прототипам, в данном случае, к рассказу
«Хроники Амартола» о строительстве Соломонова храма, что было в свое вре-
мя доказано самим Н. Н. Ворониным91, и в большинстве случаев украшения бы-
ли выполнены из золоченых серебра и меди.
Однако всё, названное в текстах золотым, медным считать нельзя. До-
шедшие до нас в Лаврентьевской летописи под 1155 г. и в реальности относящи-
еся, по всей видимости, к 1160 г. сведения об украшении Андреем иконы Вла-
димирской Богоматери {«...и вкоеа в ню боле трии десять гривень золота, кро-
ме серебра и каменья драгаго и женчюга и оукрасивь ю постави и в церкви сво-
ей Володимери»92) могут вызвать некоторые разночтения в определении его точ-
ного веса, но никак не материала и характера. Поэтому нельзя небольшой обло-
мок медной пластины с фрагментом тисненой надписи, найденный при архео-
логических обследованиях Успенского собора, считать, как это делает Н. Н. Во-
ронин, «летописью» (т. е. вкладной надписью) самого Андрея Боголюбского,
«прикрепленной к Владимирской иконе»93.
И уж ни в коей мере нельзя надеяться на археологическое подтверждение
существования драгоценного храмового узорочья — оно в первую очередь ста-
новилось добычей завоевателей. Обнаружив при археологическом обследова-
нии Рождественской церкви в Боголюбове лишь несколько незначительных мед-
ных фрагментов, Н. Н. Воронин пришел к выводу, что «все эт/ш остатки убран-
ства собора XII в. показывают, что рассказ летописца о драгоценной утвари
храма сильно преувеличен»94 и почему-то не упомянул о том, что церковь была
жесточайше разграблена уже в 1177 г.: «Глебъ (речь идет о рязанском князе. —
И. С.) ...воюеть около Володимеря и с Половци с погаными много бо зла створи
церкви Боголюбъскои, юже бе украсиль Андреи князь добрый иконами и всякимь