DOI Page / Citation link:
https://doi.org/10.11588/diglit.55687#0256
252
Алла В. Кононова
Илл. 8. Борис Дмитриевич Григорьев и Максим Горький со
своим портретом, 1926, Италия
ник. Россия, не лубочная, не идеализированная,
а реальная, может быть, даже и излишне жесто-
кая, восхищающая талантами, а более пугаю-
щая мерзостями своих проявлений, стала сутью
творчества столь разных художников. Они оба
воплотили многообразие ее ликов в своих про-
изведениях. На холсте Григорьева писатель изо-
бражен на первом плане чуть развернувшимся
вглубь картины. Горький одет в свою любимую
серо-голубую рубашку с узким синим галстуком.
Несмотря на городскую одежду, перед зрителем
возникает образ мужика. Взгляд его печален
и направлен внутрь, в себя, он как бы поглощен
своим рассказом. Современники вспоминали,
что слушать его было огромное удовольствие,
присутствующим казалось, что это они ходят
вместе с писателем по России, с Волги на Дон,
из Крыма на Украину, и с ними происходят
всякие истории, политические преследования,
и они стоят у истоков Художественного театра.
И, как бы вызванные воображением Горького,
повинуясь своеобразному жесту его рук, за спи-
ной писателя возникают лики его героев. Фон
картины - русский пейзаж со стогами, дальней
церковкой, плетнем и фигурами крестьянок -
дополняет образ. Жест рук писателя необычен,
но вполне оправдан, Горькому была свойственна
угловатая манера движений, а Григорьев хотел
подчеркнуть необычность момента. Григорьев
работал с упоением, до изнеможения. Горький
считал эту работу лучшим своим портретом.
Григорьева и Горького связывали мысли об
оставленной родине: «Буду ждать, - писал ху-
дожник М. Горькому в июле 1926 года - когда
Вы возьмете меня в Россию».10 А несколько
ранее: «(...) для нас, художников, Россия еще -
полная тайна, Россия - чудо, Россия - мать. (...)
Мы - птицы, летаем всюду и иначе не можем,
а сколько бы я показал Вам в России! А сколь-
ко бы научил! Да и сам бы вновь научился у вас
тому, что мне нужно (...) я никому не опасен,
вреда никакого не сделаю, а только творю кра-
соту, которая сейчас меня мучает (...)».11
В отличие от Бориса Григорьева Максим
Горький вернулся в Россию, но на родине судьба
его сложилась трагически.
Архивные источники
ОР ГРМ 100 = Отдел рукописей Государственно-
го Русского музея (ОР ГРМ), Санкт-Петербург,
ф. 100, ед. хр. 365.
Библиография
Борис Григорьев 2012 — Борис Григорьев из россий-
ских, европейских, американских и чилийских кол-
лекций, Е. Петрова (науч, рук.), каталог, Pałace
Editions, Санкт-Петербург 2012.
Горький 1964 = (Горький, М[аксим]): Горький и ху-
дожники. Воспоминания. Переписка. Статьи, И[о-
сиф] А. Бродский (сост., авт. вступ. ст.), Искусство,
Москва 1964.
Григорьев 2006 = Григорьев, Б[орис]: Линия. Лите-
ратурное и художественное наследие, Фортуна Эл,
Москва 2006.
10 Горький (1964: 95).
11 Горький (1964: 94).
Алла В. Кононова
Илл. 8. Борис Дмитриевич Григорьев и Максим Горький со
своим портретом, 1926, Италия
ник. Россия, не лубочная, не идеализированная,
а реальная, может быть, даже и излишне жесто-
кая, восхищающая талантами, а более пугаю-
щая мерзостями своих проявлений, стала сутью
творчества столь разных художников. Они оба
воплотили многообразие ее ликов в своих про-
изведениях. На холсте Григорьева писатель изо-
бражен на первом плане чуть развернувшимся
вглубь картины. Горький одет в свою любимую
серо-голубую рубашку с узким синим галстуком.
Несмотря на городскую одежду, перед зрителем
возникает образ мужика. Взгляд его печален
и направлен внутрь, в себя, он как бы поглощен
своим рассказом. Современники вспоминали,
что слушать его было огромное удовольствие,
присутствующим казалось, что это они ходят
вместе с писателем по России, с Волги на Дон,
из Крыма на Украину, и с ними происходят
всякие истории, политические преследования,
и они стоят у истоков Художественного театра.
И, как бы вызванные воображением Горького,
повинуясь своеобразному жесту его рук, за спи-
ной писателя возникают лики его героев. Фон
картины - русский пейзаж со стогами, дальней
церковкой, плетнем и фигурами крестьянок -
дополняет образ. Жест рук писателя необычен,
но вполне оправдан, Горькому была свойственна
угловатая манера движений, а Григорьев хотел
подчеркнуть необычность момента. Григорьев
работал с упоением, до изнеможения. Горький
считал эту работу лучшим своим портретом.
Григорьева и Горького связывали мысли об
оставленной родине: «Буду ждать, - писал ху-
дожник М. Горькому в июле 1926 года - когда
Вы возьмете меня в Россию».10 А несколько
ранее: «(...) для нас, художников, Россия еще -
полная тайна, Россия - чудо, Россия - мать. (...)
Мы - птицы, летаем всюду и иначе не можем,
а сколько бы я показал Вам в России! А сколь-
ко бы научил! Да и сам бы вновь научился у вас
тому, что мне нужно (...) я никому не опасен,
вреда никакого не сделаю, а только творю кра-
соту, которая сейчас меня мучает (...)».11
В отличие от Бориса Григорьева Максим
Горький вернулся в Россию, но на родине судьба
его сложилась трагически.
Архивные источники
ОР ГРМ 100 = Отдел рукописей Государственно-
го Русского музея (ОР ГРМ), Санкт-Петербург,
ф. 100, ед. хр. 365.
Библиография
Борис Григорьев 2012 — Борис Григорьев из россий-
ских, европейских, американских и чилийских кол-
лекций, Е. Петрова (науч, рук.), каталог, Pałace
Editions, Санкт-Петербург 2012.
Горький 1964 = (Горький, М[аксим]): Горький и ху-
дожники. Воспоминания. Переписка. Статьи, И[о-
сиф] А. Бродский (сост., авт. вступ. ст.), Искусство,
Москва 1964.
Григорьев 2006 = Григорьев, Б[орис]: Линия. Лите-
ратурное и художественное наследие, Фортуна Эл,
Москва 2006.
10 Горький (1964: 95).
11 Горький (1964: 94).