DOI Page / Citation link:
https://doi.org/10.11588/diglit.55687#0316
312
Лилия И. Овчинникова
шую манифестом польского японизма. Влияние
Вейса, преподававшего живопись, стало опре-
деляющим. Его увлечение искусством страны
Восходящего солнца началось после краткого
пребывания в Японии. Он творчески воспри-
нял японское искусство и в отличие от других
не впадал в манерность. Его называли японским
парижанином и краковским японистом.
Тенденции японизма органично развива-
лись в русле модерна, который в значительной
степени определял становление стиля Казимира
Зеленевского. Для него встреча с Японией и ее
искусством была долгожданной, хотя сами об-
стоятельства не оставляли выбора. В условиях
гражданской войны Сибирь можно было поки-
нуть только восточным маршрутом. Оставаться
в Томске ему, как и другим сторонникам совет-
ской власти, было крайне опасно. После сме-
ны режима он пережил арест, и даже во время
жизни в Японии его, ставшего недосягаемым, не
упускали из виду. Анонимный автор местной га-
зеты от бессилия исходил желчью: «Основатель
большевистской академии художеств в Томске
Зеленевский, по сообщениям дальне-восточных
газет, перекочевал в Японию и там дивит своим
искусством свет, устраивая выставки своих кар-
тин при содействии вице-президента японо-рус-
ского общества барона Легато в Токио. Газеты
объясняют переезд этого маэстро в Японию от-
сутствием необходимых материалов и трудно-
стью работы при данных условиях в Сибири для
т. Зеленевского... Да, в Томске сейчас большин-
ству большевистских „художников” и приспеш-
ников действительно „трудно работать...”».3
Опасаясь за судьбу жены и двух малолетних
дочерей Зеленевский спешно покинул Сибирь.
В прошении, поданном 23 сентября 1918
года на имя министра иностранных дел и пред-
седателя совета министров Временного сибир-
ского правительства П. В. Володарского, указы-
вались следующие причины отъезда: «1) въ виду
крайнЕ слабаго здоровья моей жены, итальянки,
родившейся на островЕ Капри, а климатъ Сиби-
ри ей крайнЕ тяжелъ (...). 2) По случаю моихъ
болЕзней: а) цинги, еще полученной въ Екате-
ринославской тюрьмЕ, б) серьезнаго порока
сердца и слабыхъ легкихъ. Сильнаго разрушешя
организма посредствомъ усиленной работы за-
границей, со скуднымъ питашем за 9-ти лЕтнее
3 Вестник (1919).
пребываше тамъ и окончательно разрушенный
организмъ за последнее время. Все это застав-
ляетъ отдаться возможно внимательнейшему
лЕченпо и необходимости переезда въ теплый
климатъ. 1-го сентября 1917 Врачебной комис-
cień съ предсЕдателемъ докторомъ Либеровым
я былъ освобожденъ отъ воинской повинности
навсегда».4 В заключении Зеленевский не скры-
вает своей профессиональной заинтересован-
ности в знакомстве со Страной восходящего
солнца: «Считая Япошю за одну изъ живопис-
нейших странъ, нахожу необходимымъ неко-
торое время тамъ поработать въ направлен^
своего художественнаго образовашя въ отрас-
ли живописи и рисовашя».5 6 В опросном листе
о целях поездки пишет более раскованно: «Ду-
маю сидеть в Токио на берегу Великого океана,
потом поеду в Италию, так как жена итальянка
(...)»/
19 сентября 1918 был получен заграничный
паспорт, 12 октября в нем появился штамп о вы-
езде за границу со станции Манчжурия.7
Первые впечатления от Японии после бес-
конечных проблем с билетами и двухнедельной
трудной дороги с детьми, включая трехднев-
ное путешествие по морю, остались в открыт-
ке с видом старого кладбища, отправленной
через неделю из Токио в Томск Д. И. Ильину:
«(...) что за интереснейшая страна, сколько кра-
соты в ней и удивительной привлекательности!
Тепло, солнца много. Фруктов много таких, ка-
ких человек никогда не видел, и с удивительным
ароматом. Улицы Токио так красивы, жизнь на-
рода так иная, что вот могу долгими временами
присматриваться (,..)».8 На новом месте Кази-
мир Зеленевский привычно и быстро с головой
погрузился в художественную жизнь. Во время
осмотра на выставке разделов японского и ев-
ропейского искусства Зеленевский остановился
у работы японского коллеги и не скрыл своего
восхищения. Естественно, возник диалог с Аро-
симо Икумо, художником и критиком, который
готовил материал об экспозиции в местную га-
зету. Знакомство закончилось приглашением
посетить Академию изящных искусств в Токио,
которая благодаря некоторым преподавателям
4 ГАТО (Р1362: л. 156).
5 ГАТО (Р1362: л. 156).
6 ГАТО (Р1362: л. 160).
7 ГАТО (Р1362: л. 158).
8 Частный архив.
Лилия И. Овчинникова
шую манифестом польского японизма. Влияние
Вейса, преподававшего живопись, стало опре-
деляющим. Его увлечение искусством страны
Восходящего солнца началось после краткого
пребывания в Японии. Он творчески воспри-
нял японское искусство и в отличие от других
не впадал в манерность. Его называли японским
парижанином и краковским японистом.
Тенденции японизма органично развива-
лись в русле модерна, который в значительной
степени определял становление стиля Казимира
Зеленевского. Для него встреча с Японией и ее
искусством была долгожданной, хотя сами об-
стоятельства не оставляли выбора. В условиях
гражданской войны Сибирь можно было поки-
нуть только восточным маршрутом. Оставаться
в Томске ему, как и другим сторонникам совет-
ской власти, было крайне опасно. После сме-
ны режима он пережил арест, и даже во время
жизни в Японии его, ставшего недосягаемым, не
упускали из виду. Анонимный автор местной га-
зеты от бессилия исходил желчью: «Основатель
большевистской академии художеств в Томске
Зеленевский, по сообщениям дальне-восточных
газет, перекочевал в Японию и там дивит своим
искусством свет, устраивая выставки своих кар-
тин при содействии вице-президента японо-рус-
ского общества барона Легато в Токио. Газеты
объясняют переезд этого маэстро в Японию от-
сутствием необходимых материалов и трудно-
стью работы при данных условиях в Сибири для
т. Зеленевского... Да, в Томске сейчас большин-
ству большевистских „художников” и приспеш-
ников действительно „трудно работать...”».3
Опасаясь за судьбу жены и двух малолетних
дочерей Зеленевский спешно покинул Сибирь.
В прошении, поданном 23 сентября 1918
года на имя министра иностранных дел и пред-
седателя совета министров Временного сибир-
ского правительства П. В. Володарского, указы-
вались следующие причины отъезда: «1) въ виду
крайнЕ слабаго здоровья моей жены, итальянки,
родившейся на островЕ Капри, а климатъ Сиби-
ри ей крайнЕ тяжелъ (...). 2) По случаю моихъ
болЕзней: а) цинги, еще полученной въ Екате-
ринославской тюрьмЕ, б) серьезнаго порока
сердца и слабыхъ легкихъ. Сильнаго разрушешя
организма посредствомъ усиленной работы за-
границей, со скуднымъ питашем за 9-ти лЕтнее
3 Вестник (1919).
пребываше тамъ и окончательно разрушенный
организмъ за последнее время. Все это застав-
ляетъ отдаться возможно внимательнейшему
лЕченпо и необходимости переезда въ теплый
климатъ. 1-го сентября 1917 Врачебной комис-
cień съ предсЕдателемъ докторомъ Либеровым
я былъ освобожденъ отъ воинской повинности
навсегда».4 В заключении Зеленевский не скры-
вает своей профессиональной заинтересован-
ности в знакомстве со Страной восходящего
солнца: «Считая Япошю за одну изъ живопис-
нейших странъ, нахожу необходимымъ неко-
торое время тамъ поработать въ направлен^
своего художественнаго образовашя въ отрас-
ли живописи и рисовашя».5 6 В опросном листе
о целях поездки пишет более раскованно: «Ду-
маю сидеть в Токио на берегу Великого океана,
потом поеду в Италию, так как жена итальянка
(...)»/
19 сентября 1918 был получен заграничный
паспорт, 12 октября в нем появился штамп о вы-
езде за границу со станции Манчжурия.7
Первые впечатления от Японии после бес-
конечных проблем с билетами и двухнедельной
трудной дороги с детьми, включая трехднев-
ное путешествие по морю, остались в открыт-
ке с видом старого кладбища, отправленной
через неделю из Токио в Томск Д. И. Ильину:
«(...) что за интереснейшая страна, сколько кра-
соты в ней и удивительной привлекательности!
Тепло, солнца много. Фруктов много таких, ка-
ких человек никогда не видел, и с удивительным
ароматом. Улицы Токио так красивы, жизнь на-
рода так иная, что вот могу долгими временами
присматриваться (,..)».8 На новом месте Кази-
мир Зеленевский привычно и быстро с головой
погрузился в художественную жизнь. Во время
осмотра на выставке разделов японского и ев-
ропейского искусства Зеленевский остановился
у работы японского коллеги и не скрыл своего
восхищения. Естественно, возник диалог с Аро-
симо Икумо, художником и критиком, который
готовил материал об экспозиции в местную га-
зету. Знакомство закончилось приглашением
посетить Академию изящных искусств в Токио,
которая благодаря некоторым преподавателям
4 ГАТО (Р1362: л. 156).
5 ГАТО (Р1362: л. 156).
6 ГАТО (Р1362: л. 160).
7 ГАТО (Р1362: л. 158).
8 Частный архив.