DOI Page / Citation link:
https://doi.org/10.11588/diglit.45642#0120
116
Екатерина М. Коляда
В картине Танец среди мечей Семирадский
прекрасно исполнил панорамный средизем-
номорский пейзаж. Великолепная терраса,
утопающая в тени цветущих растений, стала
не только местом, где происходит изысканная
сцена, но и видовой площадкой, с высоты кото-
рой открывается прекрасный морской пейзаж.
Скалистые холмы, подобно кулисам, обрамляют
действо, которое благодаря почти скульптурной
лепке тел, изяществу пластики танцовщицы как
бы сошедшей с помпейской фрески восприни-
мается не как что-то будничное, а как почти
мистическое событие. Большую роль в воспри-
ятии полотна играет освещение, позволяющее
выявить пластику фигур, формы рельефа, силуэ-
ты деревьев и построек. Сочные краски юга, на-
полняющие композицию, дующий с моря ласко-
вый бриз, рождают ощущение радости бытия.
Нельзя не согласиться с Генрихом Сенкевичем,
сказавшим об этом произведении: «Только тот,
кто собственными глазами смотрел на окрест-
ности Рима и Неаполитанский залив, сумеет
понять, сколько правды и души в этом пейза-
же, в этой голубизне, в этом созвучии розовых
и голубых цветов и в этой прозрачности дали.
Если бы эта картина была только пейзажем, если
бы ни одно человеческое существо не оживляло
тишину и покой, — даже тогда она была бы ше-
девром »14. Прямо противоположное ощущение
оставляет античный ландшафт на картине Оргия
времен Тиберия на острове Капри, выполненной
для того же заказчика (Козьмы Терентьевича
Солдатенкова - московского фабриканта, круп-
ного книгоиздателя и владельца художествен-
ной галереи). Сюжет картины разворачивается
на фоне скалистого берега, а не среди величе-
ственной римской архитектуры. При создании
композиции Семирадский руководствуется
жизнеописанием Тиберия, созданным Гаем Све-
тонием Транквиллом, описавшим не только нра-
вы, царившие во времена этого императора, но
и характер островного рельефа15. Остров, где
«высадиться можно было в одном лишь не-
большом месте, а с остальных сторон он был
огражден крутизной высочайших скал и глубью
моря»; страшные события, происходившие там
в древности, побудили Семирадского создать
необычайно напряженную по характеру карти-
14 Лебедева (2006: 46-96).
15 Светоний Транквил (1993: 75-104).
ну. Природа на полотне представлена с одной
стороны крутыми скалами и бурлящим морем
с другой. Все в картине построено на противо-
поставлении, и пейзаж, и происходящее на его
фоне действо. Сгущающиеся сумерки, мрачный
ландшафт, представленный крутым берегом,
тела сброшенных со скалы мужчин, безудержная
в своем веселье компания мужчин и женщин -
все это создает хотя и несколько театральное, но
сильное эмоциональное и физическое напряже-
ние. Всполохи света на горизонте усиливают дра-
матизм происходящего. Создается впечатление,
что безудержная пляска - это последнее пирше-
ство, за которым вскоре последует неизбежная
расплата. Оба полотна, Танец среди мечей и Ор-
гия времен Тиберия на острове Капри, как два по-
люса одного мира, показывают, что все в нашей
жизни относительно и неоднозначно.
Красота и выразительность античного ланд-
шафта в творчестве Семирадского достигла
своего апогея в картине Фрина на празднике По-
сейдона в Элевзине (1889). Это одно из лучших
произведений Генриха Семирадского, а пейзаж,
исполненный на этом полотне, заслуживает осо-
бого разговора. Южная природа здесь предстает
во всей своей красе. Иначе и быть не могло, ведь
композиционным центром является образец
красоты и совершенства - Фрина. Семирадский,
начиная работу над картиной, говорил: « Дав-
но я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем
возможность вложить как можно больше клас-
сической красоты в его представление. Солн-
це, море, архитектура, женская красота [...]»16.
При создании картины художник изучал пейза-
жи района, где когда-то устраивались античные
мистерии - залив с узкой полоской гор остро-
ва Саламин1 . Искусствовед Татьяна Львовна
Карпова указывает, что Семирадскому удалось
передать «ощущение самого воздуха Греции»
и «дыхание морского бриза»18. Несмотря на то,
что трактовка самого сюжета не всеми была при-
нята, исполненный пейзаж получил ряд доволь-
но лестных комментариев. И. Е. Репин отозвался
о пейзаже на полотне: «Море, солнце, горы так
влекут глаз и доставляют наслаждение; а храмы,
а платан посредине; право, ни один пейзажист
16 Лебедева (2006: 46-96).
1 Лебедева (2006: 46-96).
18 Карпова (2008: 166).
Екатерина М. Коляда
В картине Танец среди мечей Семирадский
прекрасно исполнил панорамный средизем-
номорский пейзаж. Великолепная терраса,
утопающая в тени цветущих растений, стала
не только местом, где происходит изысканная
сцена, но и видовой площадкой, с высоты кото-
рой открывается прекрасный морской пейзаж.
Скалистые холмы, подобно кулисам, обрамляют
действо, которое благодаря почти скульптурной
лепке тел, изяществу пластики танцовщицы как
бы сошедшей с помпейской фрески восприни-
мается не как что-то будничное, а как почти
мистическое событие. Большую роль в воспри-
ятии полотна играет освещение, позволяющее
выявить пластику фигур, формы рельефа, силуэ-
ты деревьев и построек. Сочные краски юга, на-
полняющие композицию, дующий с моря ласко-
вый бриз, рождают ощущение радости бытия.
Нельзя не согласиться с Генрихом Сенкевичем,
сказавшим об этом произведении: «Только тот,
кто собственными глазами смотрел на окрест-
ности Рима и Неаполитанский залив, сумеет
понять, сколько правды и души в этом пейза-
же, в этой голубизне, в этом созвучии розовых
и голубых цветов и в этой прозрачности дали.
Если бы эта картина была только пейзажем, если
бы ни одно человеческое существо не оживляло
тишину и покой, — даже тогда она была бы ше-
девром »14. Прямо противоположное ощущение
оставляет античный ландшафт на картине Оргия
времен Тиберия на острове Капри, выполненной
для того же заказчика (Козьмы Терентьевича
Солдатенкова - московского фабриканта, круп-
ного книгоиздателя и владельца художествен-
ной галереи). Сюжет картины разворачивается
на фоне скалистого берега, а не среди величе-
ственной римской архитектуры. При создании
композиции Семирадский руководствуется
жизнеописанием Тиберия, созданным Гаем Све-
тонием Транквиллом, описавшим не только нра-
вы, царившие во времена этого императора, но
и характер островного рельефа15. Остров, где
«высадиться можно было в одном лишь не-
большом месте, а с остальных сторон он был
огражден крутизной высочайших скал и глубью
моря»; страшные события, происходившие там
в древности, побудили Семирадского создать
необычайно напряженную по характеру карти-
14 Лебедева (2006: 46-96).
15 Светоний Транквил (1993: 75-104).
ну. Природа на полотне представлена с одной
стороны крутыми скалами и бурлящим морем
с другой. Все в картине построено на противо-
поставлении, и пейзаж, и происходящее на его
фоне действо. Сгущающиеся сумерки, мрачный
ландшафт, представленный крутым берегом,
тела сброшенных со скалы мужчин, безудержная
в своем веселье компания мужчин и женщин -
все это создает хотя и несколько театральное, но
сильное эмоциональное и физическое напряже-
ние. Всполохи света на горизонте усиливают дра-
матизм происходящего. Создается впечатление,
что безудержная пляска - это последнее пирше-
ство, за которым вскоре последует неизбежная
расплата. Оба полотна, Танец среди мечей и Ор-
гия времен Тиберия на острове Капри, как два по-
люса одного мира, показывают, что все в нашей
жизни относительно и неоднозначно.
Красота и выразительность античного ланд-
шафта в творчестве Семирадского достигла
своего апогея в картине Фрина на празднике По-
сейдона в Элевзине (1889). Это одно из лучших
произведений Генриха Семирадского, а пейзаж,
исполненный на этом полотне, заслуживает осо-
бого разговора. Южная природа здесь предстает
во всей своей красе. Иначе и быть не могло, ведь
композиционным центром является образец
красоты и совершенства - Фрина. Семирадский,
начиная работу над картиной, говорил: « Дав-
но я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем
возможность вложить как можно больше клас-
сической красоты в его представление. Солн-
це, море, архитектура, женская красота [...]»16.
При создании картины художник изучал пейза-
жи района, где когда-то устраивались античные
мистерии - залив с узкой полоской гор остро-
ва Саламин1 . Искусствовед Татьяна Львовна
Карпова указывает, что Семирадскому удалось
передать «ощущение самого воздуха Греции»
и «дыхание морского бриза»18. Несмотря на то,
что трактовка самого сюжета не всеми была при-
нята, исполненный пейзаж получил ряд доволь-
но лестных комментариев. И. Е. Репин отозвался
о пейзаже на полотне: «Море, солнце, горы так
влекут глаз и доставляют наслаждение; а храмы,
а платан посредине; право, ни один пейзажист
16 Лебедева (2006: 46-96).
1 Лебедева (2006: 46-96).
18 Карпова (2008: 166).